Поверхностная философия уводит от Бога, более глубокая приводит к Нему обратно.
Ф. Бэкон
Все великие философы искали Бога. И по мере своих возможностей находили. У Платона Бог уже приобретает черты, которые потом будут близки христианскому пониманию. Платон ещё не знал Христа, но Святые Отцы называли Платона христианином до Христа. Сократ тоже был близок к этому ‹…› Через неё /историю философии – прим. сост. / я вступил в общение с великими духовными учителями, в том числе и со святыми блаженным Августином, нашими восточными отцами – Григорием Богословом, Григорием Нисским, Василием Великим, Максимом Исповедником, Иоанном Дамаскиным и другими. Все они одновременно богословы и философы.
Г. Г. Майоров
Путь к истине один, но в него вливаются различные потоки, соединяясь в реку, текущую в вечность.
Климент Александрийский
Религия не есть только одностороннее вознесение души к Богу; тут есть живое взаимодействие, и это именно то, что даёт нам несокрушимую уверенность в присутствии Верховного Существа. Таково прирождённое человеку чувство, таково же и убеждение высочайших умов. Чем шире мировоззрение человека, чем глубже он вникает в основные начала бытия, тем сильнее пробуждается в нём религиозное стремление. Поэтому все великие философы, несмотря на односторонние точки зрения, на недостаточные системы, были глубоко религиозные люди. Стоит вспомнить великого пантеиста нового времени Спинозу.
Б. Н. Чичерин
Библия и библейская религия являются основой нашего философствования, дают нам постоянную ориентацию и служат источником незаменимого содержания. Философствование Запада – признаётся это или нет – всегда связано с Библией, даже тогда, когда оно борется с ней.
К. Т. Ясперс
Я начинаю с предварительного вопроса о согласии веры и разума и применении философии в теологии ‹…› Я предполагаю, что две истины не могут противоречить друг другу; что предмет веры есть истина, открытая Богом необычайным способом, и что разум есть связь истин, но именно таких (когда его сравнивают с верою), которых человеческий ум может достигать естественным способом, без помощи света веры.
Г. В. Лейбниц
Лишь систематически изучая философию, можно возвыситься до религии и благодатных действий её; и всякий, не являющийся философом, навеки останется отделенным от Бога и Царства Его ‹…›
Религия состоит не в том, в чем полагает её обыденный образ мысли: не в том, чтобы верить – соглашаться и допускать (потому что не имеем смелости отрицать это) понаслышке и с чужого уверения, – «Бог есть»; ибо это мнительное суеверие, которое лишь в лучшем случае возмещает недостатки полиции, душа же человека остается так же дурна, как и прежде, а часто даже становится и еще хуже; потому что этого Бога человек образует себе по образу своему и претворяет его в новую опору своей испорченности.
Но в том состоит религия, чтобы собственнолично, а не в лице другого, собственным духовным оком своим, а не другого непосредственно созерцать, иметь и принимать Бога. Но это возможно для чистого и самостоятельного мышления, ибо только благодаря ему мы сами становимся особым лицом, и лишь оно есть то око, которое может узреть Бога. Чистое мышление само есть божественное бытие; и, обратно, божественное бытие в его непосредственности есть не что иное, как чистое мышление.
И. Г. Фихте
Объект философии тот же, что и объект религии.
Г. В. Ф. Гегель
Я верю безотчетно в Бога, и вся философия не что иное, как предположение Бога, в которого все бессознательно верят.
П. А. Бакунин
Философия защищает библейскую религию. Западная философия не может игнорировать того, что ни один крупный философ, вплоть до Ницше, не философствовал без основательного знания Библии. Это не случайно.
К. Ясперс
Известно же, что, после того как христианская вера была принята и окрепла, преобладающая часть лучших умов посвящала себя теологии.
Ф. Бэкон
«Афины и Иерусалим», «религиозная философия» – выражения, почти равнозначащие и покрывающие друг друга и, вместе с тем, равно загадочные и раздражающие своей внутренней противоречивостью современную мысль. Не правильнее ли поставить дилемму: Афины либо Иерусалим, религия либо философия? Если мы захотим обратиться к суду истории, ответ будет определенный: история скажет нам, что в течение многих веков лучшие представители человеческого духа гнали от себя все попытки противупоставления Афин Иерусалиму, всегда страстно поддерживали «и» и упорно погашали «или». Иерусалим с Афинами, религия с разумной философией мирно сосуществовали, и в этом мире люди видели залог своих заветных, осуществленных и неосуществленных мечтаний.
Л. И. Шестов
Религия может обойтись без философии, источники её абсолютны и самодовлеющи, но философия не может обойтись без религии, религия нужна ей как пища, как источник живой воды. Религия есть жизненная основа философии, религия питает философию реальным бытием. Философия не может претендовать быть всем, не достигает всеединства, как утверждал Гегель, она всегда остается частной и органически (не механически) подчиненной сферой. Философия не может претендовать быть всем, не достигает всеединства, как утверждал Гегель, она всегда остается частной и органически (не механически) подчиненной сферой.
Н. А. Бердяев
Философия и религия имеют совершенно различные задачи и суть различные по существу формы духовной деятельности. Религия есть жизнь в общении с Богом, имеющая целью удовлетворение личной потребности человеческой души в спасении, в отыскании последней прочности и удовлетворенности, незыблемого душевного покоя и радости. Философия есть, по существу, совершенно независимое от каких-либо личных интересов высшее, завершающее постижение бытия и жизни путем усмотрения их абсолютной первоосновы. Но эти, по существу, разнородные формы духовной жизни совпадают между собой в том отношении, что обе они осуществимы лишь через направленность сознания на один и тот же объект – на Бога, точнее, через живое, опытное усмотрение Бога.
С. Л. Франк
Для христианина разум не есть «нижний» этаж его духовной целостности, а живая сфера его духа, куда проникают благодатные лучи Церкви. Отделять разум от веры, философию от богословия, значит ограничивать свет Откровения только той сферой духа, которая обращена к Богу, – считать, что жизнь в Церкви не открывает нам пути к преображению всего нашего естества, запечатленного действием первородного греха.
В. В. Зеньковский
Религия – вообще последняя и наивысшая сфера человеческого сознания, будь то мнение, воля, представление, знание или познание; она есть абсолютный результат, та область, в которую человек вступает, как в область абсолютной истины.
Г. В. Ф. Гегель
Филон Александрийский, современник Христа, сформулировал дело философии на полторы тысячи лет вперед: «Философия служанка (рабыня) мудрости (софии)» (De congressu eruditionis gratia, 79). Платон для Филона не меньший авторитет, чем Моисей. Филон от Платона знает и повторяет, что философия, «школа добродетели», заслуживает и достойна «избрания сама ради себя», ей человек должен отдать себя, она самоценное благо, а не средство. И всё-таки: она явит себя «более величественной», если заниматься ею станут ради богопочитания и богоугождения. Первое, что ассоциировалось в греческой античности со словом «философия», и первое, что Филон слышал от «божественного Платона», было это: философия свободная наука, лучшая (высшая) из всех свободных наук. Филон говорит: философия служанка (рабыня). Однако он и не думает восставать против Платона или переворачивать его с головы на ноги. Со всей своей нерастраченной свободой философия свободно идет в свободные рабыни софии, «науки вещей божественных и человеческих и их причин». Такая имеет дело с началом, перед которым и свободному не стыдно встать на колени.
В. В. Бибихин
Философы о Боге, религии, вере и Церкви
За два года до смерти Л. Витгенштейн сказал М. Друри: «Я получил письмо от старого друга из Австрии, священника. Он пишет: „надеюсь, что ваша работа идёт хорошо, если на то есть Божья воля“. Так вот, это всё, чего я хочу: чтобы на то была Божья воля. Бах написал на титульной странице своей „Органной книжечки“: „Во славу Всевышнего Бога и ради блага ближнего моего“. Вот это и я хотел бы сказать о своей работе».
Главную цель всего человечества я вижу в познании Божьих чудес. Думаю, что именно для этого Бог отдал под власть человека весь земной шар.
Г. В. Лейбниц
Направь свои мысли от земного шара вверх, ко всем великолепным светилам, которые украшают высокий небесный свод. Движение и расположение планет не удивительны ли по целесообразности и порядку? Слышал ли кто когда-нибудь, чтобы эти (неправильно называемые блуждающими) небесные тела сбились с пути в своем постоянном беге сквозь бездорожную пустоту? Не пробегают ли они вокруг солнца пространства, всегда пропорциональные времени? Так определенны, так неизменны законы, с помощью которых невидимый Творец природы управляет вселенной!
Дж. Беркли
Если бы люди приходили к идее о невидимой разумной Силе посредством созерцания творений природы, они никогда не могли бы иметь иного представления /о такой силе/, кроме представления о едином Существе, дарующем существование и порядок этому огромному механизму и располагающем все его части сообразно определенному плану или связной системе. …Все вещи в мире, очевидно, образуют единое целое. Каждая вещь приспособлена к другой. Во всем преобладает единый замысел. И это единообразие приводит наш ум к признанию единого Творца.
Д. Ю.
Я неизбежно буду верить в бытие Бога и загробную жизнь и убеждён, что эту веру ничто не может поколебать, так как этим были бы ниспровергнуты сами мои нравственные принципы, от которых я не могу отказаться, не став в своих собственных глазах достойным презрения.
И. Кант
Любая причина для веры в Творца природы основана на том, что видно во вселенной. Аргумент от разумного замысла весь зиждется на опыте познания того, что видно во вселенной. Поэтому этот аргумент в пользу существования Бог намного важнее всех других. Природный порядок обнаруживает определенные свойства, свидетельствующие о том, что они созданы разумом и для определенной цели. Из этого сходства следствий мы обязаны вывести сходство причины и заключить, что все выходящее за пределы человеческих возможностей, но при этом напоминающее дела человеческих рук, должно быть создано Провидением, сила Которого превосходит силу человека.
Дж. С. Милль
Представьте себе человека, который со всем напряжением испуганной фантазии вообразил себе нечто неслыханно ужасное, такое ужасное, что вынести его совершенно невозможно. И вдруг это действительно встретилось на его пути, стало его действительностью. По человеческому разумению, гибель его неизбежна… Но для Бога всё возможно. В этом состоит борьба веры: безумная борьба о возможности. Ибо только возможность открывает путь к спасению. В последнем счете остается одно: для Бога всё возможно… И только тогда открывается дорога вере. Верят только тогда, когда человек не может открыть уже никакой возможности. Бог значит, что всё возможно и что всё возможно, значит Бог. И только тот, чьё существо так потрясено, что он становится духом и постигает, что всё возможно, только тот подошёл к Богу.
С. О. Кьеркегор
Сомневаться в том, что есть Бог, возможно только через сомнение в истине самой истины; но сомневаться в том, что истина есть истина, и предполагать истину лжи или лживость истины, возможно только при бессмыслии, при котором вся действительность мира обращается в дикую химеру лжи и безобразия. Но такой химеры нет и быть не может; она питается и живет только бессмыслием, отрицающим истину смысла; а истина в том и состоит, что есть Бог над землею и над небесами, который спасает мир от всякой лжи, от всяких химер предвечным смыслом своего безусловного саморазумения.
П. А. Бакунин
Когда я говорю о бытии Бога, я подразумеваю не тёмную общую Причину вещей, о которой мы не имеем идеи, а Бога, в строгом и собственном смысле слова; Бытие, чья духовность, вездесущность, предвидение, всеведение, бесконечное могущество и благость так же явны, как существование чувственных вещей, в котором (несмотря на ложные претензии и притворные сомнения скептиков) нет основания сомневаться более, чем в нашем собственном бытии.
Дж. Беркли
Бог – единый правитель мира. Он управляет как монарх, но не как деспот; ибо Он желает, чтобы Его заповеди соблюдались ради любви, а не из рабского страха. Как отец, Он заповедует то, что есть благо для нас; Он никогда не повелевает ради простого каприза, как тиран. Более того, Бог требует, чтобы мы размышляли о смысле Его заповедей, и обязывает нас соблюдать их, потому что желает, чтобы мы прежде стали достойными счастья, а затем уже испытали его. Воля Бога блага, и цели Его самые лучшие.
И. Кант
При беспристрастном рассмотрении видно обилие свидетельств того, что Творец желает радости всем Своим созданиям. На это указывает тот неопровержимый факт, что почти все способности созданий, физические и умственные, способны приводить к удовольствию.
Дж. С. Милль
Я убеждён, что ни один человек никогда не поднимался на такую высоту совершенства, как Христос, Которому были явлены – не на словах и не в видениях, а напрямую – Божьи заповеди, ведущие человечество к спасению: Бог явил Себя апостолам в разуме Христа, как ранее – Моисею посредством голоса, звучащего в воздухе. Поэтому голос Христа, как и голос, который слышал Моисей, можно назвать голосом Бога. В этом же смысле мы можем сказать, что мудрость Божья, то есть та мудрость, что превыше человеческой, в Христе приняла человеческую природу, и что Христос – путь к спасению.
Б. Спиноза
Мудрость наилучшим образом проявляется во внешности и теле всех сотворенных существ, ибо повсюду мудрость вопиет, и со всех сторон слышен голос её. Ибо что есть все эти предметы – звезды, животные, тела с их красотой, – если не голоса и отголоски Мудрости, дела Божественного Бытия, которые являют высочайшее свое провидение и в которых, словно в книге, самым ясным образом можно прочитать о Божественной Силе, Мудрости и Благости? Ибо невидимое Божье познается через то, что доступно пониманию.
Д. Бруно
Учёные люди нашего времени решили, что религия не нужна, что наука заменит или уже заменила её, а между тем, как прежде, так и теперь, без религии никогда не жило и не может жить ни одно человеческое общество, ни один разумный человек (я говорю разумный человек потому, что неразумный человек, так же как и животное, может жить и без религии). А не может жить без религии разумный человек потому, что только религия дает разумному человеку необходимое ему руководство в том, что ему надо делать и что надо делать прежде и что после. Разумный человек не может жить без религии именно потому, что разум составляет свойство его природы. ‹…› И потому религия всегда была и не может перестать быть необходимостью и неустранимым условием жизни разумного человека и разумного человечества. ‹…› Но религия как была, так и остается главным двигателем, сердцем жизни человеческих обществ, и без неё, как без сердца, не может быть разумной жизни.
Л. Н. Толстой
Сознание об отношении живой Божественной личности к личности человеческой служит основанием для веры, или, правильнее, вера есть то самое сознание, более или менее ясное, более или менее непосредственное. Она не составляет чисто человеческого знания, не составляет особого понятия в уме или сердце, не вмещается в одной какой-либо познавательной способности, не относится к одному логическому разуму, или сердечному чувству, или внушению совести; но обнимает всю цельность человека и является только в минуты этой цельности и соразмерно её полноте. Потому главный характер верующего мышления заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум, и воля, и чувство, и совесть, и прекрасное, и истинное, и удивительное, и желанное, и справедливое, и милосердное, и весь объем ума сливается в одно живое единство, и таким образом восстановляется существенная личность человека в её первозданной неделимости.
И. В. Киреевский
Познавая сам себя, ум познает сверхчувственную основу всех явлений, познает ту вещь в себе, которой ищет метафизика. Но, признав ум за вещь в себе, следует признать, что это не наш ограниченный, индивидуальный ум, а ум неограниченный, безусловный и творческий, Первоум, или Бог, произведением которого является и индивидуальный ум.
Н. Г. Дебольский
Признание Высочайшего Существа в самых различных видах, начиная с грубейших и кончая тончайшими его формами, всеми людьми – есть факт несомненный, причём замечательно то обстоятельство, что исповедники различных религий, сталкиваясь и споря между собою, издавна уже прямо предполагают, что всем и каждому известно, что Бог есть, но они спорят только относительно того, что он такое и каковы его свойства. Это есть ясное указание, что каждый из спорящих не смущается вопросом, можно ли спорить и разговаривать о чём-то таком, чего вовсе нет и что никому никак не дано. Напротив, каждый убеждён, что повод к спору и разговору у него есть, ибо предмет спора существует, им сознаётся, но только выражается у разных людей различно. Для меня в этом заключается несомненный признак существования непосредственного сознания Бога у каждого человека.
А. А. Козлов
Дело религии – возродить и освятить нашу жизнь, сочетать её с жизнью божественною. Это есть прежде всего дело Божие, но без нас оно сделаться не может: наша жизнь не может быть возрождена помимо нашего собственного действия. Религия есть дело богочеловеческое, дело и для нас самих.
В. С. Соловьёв
Если мы сумеем отрешиться от всех религиозных и философских учений, и от научных гипотез, и от ходячих мнений и если, допуская предположение, что в христианстве может заключаться действительная истина, мы сумеем остаться только с положительными фактами всеобщего опыта, то путем научного исследования всех данных в опыте, несомненных фактов мировой действительности мы можем логически вполне точно установить несомненную истину основных христианских идей.
В. И. Несмелов
Есть только одна религия, в которой, по прекрасному выражению Паскаля, человек «объяснён вполне»; поправим и скажем: «в которой он нашёл себя». Это – христианство. Истины о первоначальном добром состоянии человека, о его испорченности, которая явилась потом, о возвращении его к первозданной своей чистоте, но уже в новом, изменившемся виде, уже прошедши по всем путям порока и зла, – высказаны в этой религии с полнотой и ясностью, которая не оставляет человеку сомнений. Она – найденное уже, после чего человеку остаётся внимать и прислушиваться, но не искать вновь, не заблуждаться, не падать.
В. В. Розанов
Христианин – единственный, кто знает, что такое смертельная болезнь. Он черпает из христианства храбрость, которой так недостаёт естественному человеку, – храбрость, получаемую вместе со страхом от крайней степени ужасного.
С. О. Кьеркегор
Бог создал мир, а Его Сын, наш первородный Брат, сотворил его как красоту для нас. Красота мира – это ласковая улыбка Христа, которой Он улыбается нам сквозь материю. Любовь к этой красоте исходит от Бога, сошедшего в нашу душу, и направлена к Богу, присутствующему в мироздании. Здесь перед нами нечто подобное таинству.
С. Вейль
…высшая первая красота – в страдании добра; настоящее величие – в добровольном смирении, наибольшая сила – в видимом ничтожестве, и счастье – в жертве.
В. И. Экземплярский
По глубокому, истинно религиозному замечанию Гёте, «о Боге можно, собственно, говорить только с Богом». Реальность Бога и Божьей правды открывается нам только в духовном опыте молитвенной обращённости к Богу; и когда сам Бог говорит нам через глубины нашего духа, можно только либо смолкать в трепете покаяния, либо пророчествовать, но нельзя рассуждать.
С. Л. Франк
По своему не теологическому, но только социологическому смыслу церковь есть общество, в которое люди входят по их мере в сверхприродное назначение человека, превосходящее всё земное, даже самые высокие ценности, как нацию, отечество, расу, родовитость, богатство, земную честь и славу. Церковь в этом смысле – сверхприродна и сверхнациональна. Связующей силой церковного общения является любовь к Богу и к своему ближнему. Церковь является объединением того, что в человеке принадлежит Богу и что превосходит все мирские задачи и цели. Церковь не есть сообщество, построенное на вере в какую-нибудь идеологию, так как она веру в Бога ставит выше веры в идеи и сознает всю относительность человеческих идеологий, которые люди превращают в нечто абсолютное. Церковь хочет возвысить человека не его земною гордостью, будь то гордость познания, но человеческим устремлением к Тому, кто не от мира сего.
Н. Н. Алексеев
Человеку свойственно веровать, и можно сказать, что самый глубинный слой нашей жизни, слой, поддерживающий и несущий на себе все прочие, образуется посредством верований. Вот та твёрдая почва, на которой мы трудимся в поте лица.
Х. Ортега-и-Гассет
Одно из двух: или мы остаёмся на внешне убедительной, «естественно-научной», точке зрения и тогда приходим к пессимистическому выводу. Земля – жизнь – человек – культура – свобода – такие ничтожные вещи, о которых и говорить не стоит. Возникшие из случайной игры стихий на одной из пылинок мироздания, они обречены исчезнуть без следа в космической ночи. Или мы должны перевернуть все масштабы оценок и исходить не из количеств, а из качеств. Тогда человек, его дух и его культура становятся венцом и целью мироздания. Все бесчисленные галаксии существуют для того, чтобы произвести это чудо – свободное и разумное телесное существо, предназначенное к царственному господству над Вселенной.
Г. П. Федотов
Только Бог может нас спасти. Единственную надежду спасения я вижу в том, чтобы в мышлении и поэтическом творчестве приуготовлять готовность к явлению Бога, либо же к отсутствию Бога в гибели, – чтобы мы, грубо говоря, не «подыхали», а уж если погибали, то перед лицом отсутствующего Бога.
М. Хайдеггер
Честный верующий подобен канатоходцу. Кажется, что он ступает по воздуху. Он не падает благодаря самой ничтожной опоре, какую только возможно вообразить. И всё же идти по ней можно.
Л. Витгенштейн
Бог сотворил мир любовью, ради любви. Бог не сотворил ничего иного, как саму любовь и средства для любви. Бог сотворил все формы любви. Он сотворил существа, способные любить на любом расстоянии. Сам Он дошёл (ибо никому из людей это было не под силу) до максимального расстояния, до расстояния бесконечного. Это бесконечное расстояние между Богом и Богом, крайний разрыв, боль, к которой никто другой не смеет и приблизиться, чудо любви – Распятие. Ибо никто не может быть более удалён от Бога, чем тот, кто «стал проклятием» (Гал. 3: 13).
С. Вейль
Только религиозный человек способен серьёзно говорить о сакральном… Мы можем твердить, что людей невозможно оценить, что все они самоценны, имеют право на безоговорочное уважение, обладают неотъемлемыми правами и, конечно, таким же достоинством. На мой взгляд, всё это способы заявить о том, что когда нас отчуждают от основных источников [т. е. от Бога], мы ощущаем потребность сообщить об этом… Ни одно [из этих заявлений о человеке] не обладает силой религиозных высказываний… мы священны, потому что Бог любит нас, своих детей.
Р. Гайта
Утверждать, что христианский нравственный идеал, как бесконечно высокий, неприложим к жизни, значит утверждать и противное вере во Христа как Учителя человечества, и противное свидетельству самой истории.
В. И. Экземплярский
В настоящее время правым оказывается тот, кто успел первым. Тем не менее, начинять детей напалмом плохо. Морить бедных голодом недопустимо. Покупать и продавать себе подобных – значит поддаваться скверне… Существует такая штука как зло. А теперь все хором: это кто сказал? Да поможет нам Бог.
А. Лефф
Здесь представлен ознакомительный фрагмент книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста (ограничение правообладателя).
Если книга вам понравилась, полный текст можно получить на сайте нашего партнера.
Разумеется, психическое состояние любого верующего человека, включая иудея, исключительно индивидуально. Каждый по-своему представляет тот комплекс ощущений, который он обозначает словом "Бог". О сложных, сугубо личностных переживаниях верующих писал еще известный психолог Уильям Джемс в книге "Многообразие религиозного опыта". Общим для всех может быть культовый ритуал, но идея и представление о божестве для каждого человека индивидуально.
У Руслана Хазарзара имеется статья «Скептический взгляд на бытие и небытие Бога». В ней он приводит цитату, с содержанием которой я согласен: «Е.К. Дулуман спрашивает: если учесть, что “у каждого верующего (христианина, мусульманина, иудаиста, буддиста, индуиста и прочих приверженцев более 1000 религий; католика, православного, суннита, шиита, сторонника хинаяны и махаяны и других свыше 10.000 церквей; баптиста, пятидесятника, квакера, методиста, адвентиста, евангелиста, виссарионовца, белого братчика или там ваххабиста, исмаилита, алавита, ассасина и других свыше 100.000 религиозных сектантов) своё, отличное от всех других инаковерующих, представление о Боге, то отсутствие существования какого Бога я должен им публично и Вам лично доказывать?”» .
В статье мелькают различные качества божественной личности, почерпнутые из различных источников, в частности, такие: «Бог есть личное существо, живущее вне вселенной, над нею, хотя в то же время каким-то непонятным образом оно находится и внутри самой вселенной. Во-вторых, это то самое существо, которое создало вселенную. В-третьих, это существо, которое управляет вселенной... В-четвертых, это существо, воплощающее в себе все мыслимые совершенства, все абсолютно наивысшие ступени могущества, разума, чувства, воли. Это абсолютно совершенное существо. Бог всемогущ, всеблаг, всеведущ, всемилостив и вездесущ. И наконец, это существо, которого человек познать до конца не в состоянии» .
Это мнение принадлежит И. А. Крывелеву, который отказывается «говорить о боге в его библейском - ветхозаветном или даже новозаветном понимании». «Совсем не трудно доказать, - пишет он, - что не существует того бога, о котором говорится в Ветхом завете, того бога, по образу и подобию которого создан человек, того бога, который прогуливается в вечерней прохладе по раю, который сидит, когда ему не лежится, ходит, вообще занимает место в пространстве… О таком боге много говорить нечего». Отчего же, напротив, только о таком боге, или Боге, и можно вести речь. Если в Библии его описали в виде человека, бродящего по райским кущам, а на полотнах эпохи Возрождения он запечатлен в образе бородатого старика в ночной рубахе, сидящего на облаках - значит, для этих художников и авторов библейских текстов он существовал именно в таком виде.
Я не совсем согласен с главной идеей «скептической» статьи Руслана Хазарзара, будто «нельзя привести убедительного доказательства как бытия, так и небытия Бога». Текст Библии и полотна художников ясно свидетельствуют, что Бог существует, по крайней мере, для определенной категории людей. Для рационального ученого изучение Верховного Существа должно происходить через исследование религиозных текстов, памятников культуры и, наконец, психологии самих верующих. Хазарзар выбрал не совсем точную позицию: он, по существу, ввязывается в полемику, веками идущую между апологетами той или иной веры и воинствующими атеистами. Во всяком случае, у меня сложилось такое впечатление. Ученый же должен стоять над схваткой и помалкивать относительно возможности или невозможности доказательства существования Бога.
Подводя итог, Хазарзар написал: «суть скепсиса лежит в понимании того, что всякому положению можно противопоставить другое, равное ему, и вследствие этой изостении (isosqeneia), скептик вообще воздерживается от окончательных суждений. Именно понимание того, что достоверно мы знаем только свои непосредственные ощущения, а любому явлению (fainomenon) можно противопоставить мыслимое (nooumenon), приводит скептика не только к воздержанию от однозначных суждений, эпохэ (epoch), но и к невозмутимости, атараксии (ataraxia).
Скептик (o SkeptikoV - склонный к рассматриванию, к размышлению) не может утверждать, что Бог есть или что Бога нет, ибо это противоречит эпохэ, а значит, и самому скептицизму. Однако большинство скептиков, исходя из принципа бережливости (principium parsimoniae), не вводят в свое мировоззрение идею Бога, то есть являются атеистами. Но невведение идеи Бога в свое мировоззрение не суть утверждение Его небытия, и suppositio relativa non est suppositio absoluta.
Кроме того, скептицизм - одна из немногих (а может, и единственная) доктрин, которая в состоянии подвергнуть сомнению даже собственное мировоззрение, а потому я, будучи скептиком, признаю, что все вышеизложенное не претендует на абсолютную истину».
Кажется, Хазарзар сказал всё правильно и между его и моим скептическим воззрением по данному вопросу можно ставить знак равенства. Так видится, наверное, со стороны, но внутренне я улавливаю определенную разницу. Мой скептицизм исходит больше из этимологии слова: я чувствую себя прежде всего исследователем. Но так как большинство теорий, которые попадают в поле моего внимания, не выдерживают критики, меня можно назвать скептиком, как сомневающегося в истинности многих теорий. Скептицизм Хазарзара проистекает из какой-то заранее выбранной философской позиции, какая была у Джорджа Беркли, Дэвида Юма и других философов, чьи мнения он рассматривал в своей статье.
Я не стал бы заявлять, что «нельзя привести убедительного доказательства как бытия, так и небытия Бога» - не потому что «отличительным свойством скептика является его воздержание от каких бы то ни было утверждений», а потому что не моего ума это дело. В принципе, исследователь может и должен высказываться определенно, т.е. что-то утверждать или опровергать по предмету, который он исследует. Но проблема «есть Бог или его нет» - не может быть предметом обсуждения для рационально мыслящего ученого. Исследователи делают стратегическую ошибку, когда пытаются полемизировать со священнослужителями по этой экзистенциональной проблеме. Здесь допустимо спорить только по формальной стороне дела (например, выступать против введения курса «Закона Божьего» в школах и т.д.), но ни в коем случае по существу религиозной догмы. Таким образом, тема статьи представляется мне достаточно провокационной.
Об иудаизме, возникшем из политеизма
Другое дело книга Хазарзара «Сын Человеческий» (под таким же названием есть книга у Александра Меня), здесь автор показал себя не как философ-скептик, выступающей с какой-то непонятной формально-спекулятивной позицией, а как настоящий ученый-исследователь. Лингвистический факт, что под «Богом», т.е. «Элохимом», нужно понимать родовые и клановые «боги» еврейских племен, я узнал из этой книги. В силу важности этого обстоятельства приведу несколько фрагментов из восьмой главы этой книги, убирая многочисленные ссылки на первоисточники, а также делая некоторые другие сокращения.
«В период с 1500 по 1200 гг. до н. э., - пишет Хазарзар, - в странах Западной Азии широко проявлялись монотеистические тенденции. Израильтяне в Египте поклонялись египетским богам, а корни монотеизма у них могли возникнуть под влиянием реформ фараона Аменхотепа IV (Эхнатона) (ок. 1419 – ок. 1400 гг. до н. э.), предвестника монотеизма и создателя религии бога Атона.
Многие ученые предполагают, что Яхве (Иегова) был богом войны у мадианитян. Кроме того, религиозный культ израильтян впитал в себя элементы египетского культа змея...
Святилища евреев в первое время носили характер фетишизма. Например, ковчег (кивот) завета - арон хабрит - являлся местом пребывания Яхве, приносящего победу и богатство. ...
Следует сказать несколько слов и о самом распространенном титуле Яхве в Танахе - Элохим. Многие исследователи утверждают, что эта форма - множественного числа, а стало быть, слово Элохим следует переводить не как Бог, а как боги.
В связи с этим интересно проследить за ходом рассуждения доктора философских наук Иосифа Ароновича Крывелева. В своей книге "Библия: историко-критический анализ" он пишет: "В древнееврейском подлиннике Библии говорится не об эле или элоха (или элоах) (единственное число), а об элохим (множественное число). Придуманы всевозможные объяснения этого факта, но все они неубедительны. Чаще всего здесь прибегают к такому объяснению: множественное число "элохим" является формой pluralis majestatis (величального множественного)".
И здесь И. А. Крывелев дает опровержение цитатой из Словаря библейского богословия, то есть из клерикального источника: "Элохим - множественное число. Оно не является формой величания - такой формы еврейский язык не знает" (см. сайт Якова Кротова ).
Далее, ссылаясь на работу академика Н. М. Никольского, Крывелев утверждает: "Мы имеем здесь дело с особой разновидностью политеизма, получившей в литературе название генотеизма, или, в более точном написании и произношении, энотеизма. Суть его заключается в том, что хотя признается реальное существование многих богов, но данная этническая группа, объединение племен или государство поклоняется одному из них. С этой точки зрения у каждого племени или народа существует свой бог, с которым его связывают отношения договора, союза, "завета". Именно в этом смысле в Ветхом завете говорится о боге Авраама и боге Нахора,боге отца их (Быт. 31: 53).
В отношении избранного им бога данное племя или народ брали на себя определенные обязательства: поклоняться и служить только ему, отказывая в этом всем другим богам, хотя они и существуют ("Да не будет у тебя другим богов пред лицом моим... не поклоняйся им и не служи им" (Исход, 20: 3,5).
Энотеизм представляет собой, таким образом, не монотеизм, а монолатрию, то есть единопоклонение [...]. Энотеизм имел не только этнический, но и территориальный характер: считалось, что на определенной территории хозяином является такой-то бог, а на других - другие боги, так что известны случаи, когда та или иная этническая группа, поселившись на новом для нее месте, порывала договорную связь со своим старым богом и принимала соответствующее обязательство перед богом, владеющим новой для нее землей.
Так было, например, с жителями Ассирии, переселенными на землю покоренного ею Израиля: они вскоре приняли религию Яхве, а потом и ее основной документ - Пятикнижие. Элоха, которого выбрали для себя из многих известных тогда богов израильтяне, носил имя Яхве. Одно лишь то обстоятельство, что бог носит собственное имя, показывает, что он не считается единственным, - он не просто бог, не безымянный элоха, он один из богов, определенный индивидуум, которому дается имя специально для того, чтобы отличать его от других элохим"» .
Хазарзар приводит и противоположную точку зрения, которая, однако, не является доминирующей. Он пишет: «...Шифман считает, что форма Элохим не множественного, а единственного числа. Однако нельзя отрицать того факта, что в некоторых случаях в связи со словом Элохим употребляются слова, указывающие на множественное число. Например, в первой фразе Библии: "В начале сотворил Бог (Элохим) небо и землю" (Быт. 1: 1), - глагол бара (сотворил) - единственного числа, однако во фразе: "Когда Бог (Элохим) повел меня странствовать из дома отца моего" (Быт. 20: 13), - глагол хит-у (повели странствовать) - множественного числа. Иногда Элохим, говоря о себе, использует местоимение множественного числа (Быт.1:26; 3:22). Имеются и другие примеры использования множественного числа при описании Бога, которые не всегда очевидны в Синодальном издании.
Таким образом, нельзя объяснить все одной лишь мимацией, хотя она, по всей вероятности, имела место. Образование формы Элохим - один из сложнейших процессов оформления библейских текстов...»
Об аналогии возникновения языков и верований
Существуют рационально-конструктивные теории, в частности, теория Дарвина об эволюции обезьяны. Она, возможно, несовершенна, но все же поддается развитию и модернизации. И есть большое разнообразиерелигиозно-мистических учений. Так, дарвинизму обычно противопоставляют креационизм, который учит, что человека сотворил Бог из ничего, глины или другого малоподходящего материала. Большинство рационально-конструктивных теорий имеет хоть какое-то отношение к науке. Во всяком случае, здесь имеется поле для проведения исследований. Религиозно-мистические учения не имеют исследовательских перспектив, они стоят вне науки.
Правда, имея некоторые поверхностные знания истории предмета, используя специфическую терминологию, авторы подобных доктрин думают, что они имеют дело с наукой. На практике же эти всезнайки могут лишь ёрничать, брюзжать да цепляться за отдельные слова своих оппонентов. Как правило, своей отчетливой конструктивной позиции они не имеют и не могут сколько-нибудь долго следить за ходом развития мысли своего конструктивно ориентированного собеседника.
Подобно тому, как элементы теории борьбы за выживание биологических видов можно перенести в политико-экономическую плоскость (вспомним, Дарвин идею своей теории позаимствовал у Мальтуса), точно так же элементы теории возникновения иудейского монотеизма из политеизма можно усмотреть в более широких культурных процессах, происходящих на протяжении многих веков в недрах человеческого сообщества.
Возьмите, например, теории возникновения языков. Так или иначе, они тяготеют к двум полюсам. Одни языковеды всеми доступными им средствами доказывают, что когда-то, давным-давно существовал один примитивный праязык, на котором разговаривало все человечество. Затем этот праязык распался на множество различных лингвистических систем. Другие языковеды возражают первым, считая, что лингвистические процессы шли в обратном направлении: сначала возникло бесчисленное множество языков, а затем они стали сливаться в более крупные единицы. Я придерживаюсь второй теории, поскольку она имеет явнорационально-конструктивные признаки.
Действительно, что мы наблюдаем в реальной жизни? Не только отдельные народы или большие общности людей приобретают характерные для себя языковые качества, но и достаточно небольшие группы людей начинают говорить на непонятном для "чужаков" языке (например, сообщества ученых, банды хулиганов, спортсмены, врачи и т.д.). В одно семье возглас: "Вот, шельма!" является ругательством, в другой - высшей степенью одобрения и восхищения. Население Кавказа многоязычно в силу как раз территориальной изоляции небольших групп населения. С возникновением империй, книг и особенно средств массовой информации происходит быстрая языковая диффузия и отмирание языков небольших народностей.
Вряд ли кто-нибудь верит в библейский миф о Вавилонской башне. Люди, строившие более или менее крупные инженерные сооружения такие, как вавилонские зиккураты, египетские пирамиды, Великую китайскую стену или Стоунхендж, уже разговаривали на разных языках. По глиняным табличкам, которыми усыпаны территории древних государств Ближнего Востока и прилегающих районов, по китайским и египетским иероглифам, оставленными на черепашьих панцирях и папирусе, а также по многим другим артефактам археологи давно и надежно проследили за эволюцией письменных знаков и языков, включая семитскую группу.
Эти естественные и хорошо понятные процессы, происходящие в обществе сейчас и много тысяч лет назад, ставят крест на теории единого праязыка. Сторонники этой полумистической теории не могут ответить на самые элементарные вопросы. Например, почему рыбак, живущий на берегу сибирской реки, и бедуин африканской пустыни должны обозначать какое-нибудь конкретное числительное, местоимение, существительное или глагол одним и тем же звуком или жестом. Кто им это подсказал - Господь Бог? Если так, то прощай наука и до здравствует вера во Всевышнего.
То же самое и с политеизмом. Самая возвышенная идея Бога, которой обладали, может быть, Иисус Христос, Фома Аквинский или Иоанн-Павел II, развивалась из самого примитивного обожествления явления природы, животного или человека, которые попадали практически случайно в сферу внимания отдельного шамана первобытного племени. Далее шли процессы интеграции, переводящие политеизм в монотеизм. Эти сложные культурно-языковые процессы не завершились и по сей день. Ведь до сих пор нет единого Бога для всех верующих, иначе люди не использовали бы собственные имена: Аллах, Будда, Христос и т.д.
Элементы обожествления уже содержатся в страхе перед черной кошкой, которая перебегает дорогу, так как в этом случае кошке приписываются сверхъестественные качества. Комплекс ощущений связанный с обожествленными именами Иисуса или Сталина намного сложнее, чем примитивный страх перед мелким домашним животным. Здесь добавляются чувства уважения, благоговения и любви. Естественно, чтобы проанализировать эти возвышенные переживания души нужно стоять вне всякой религии, быть предельно рациональным.
Теорема Гёделя верна не только для математики и вот, в какой части. Для того чтобы установить справедливость того или иного учения (в данном случае религиозного), надо постараться выйти за его рамки. Человек, свято верящий в Бога, не может, да и не имеет право по всем религиозным канонам судить о Боге, анализировать свое субъективное религиозное чувство, исследовать историю религии и прочее. Как только он начинает заниматься таким не богоугодным делом, он тут же становится предателем своей веры.
Каббалист, с которым мне однажды пришлось спорить на форуме «Мембрана», утверждал: «Иврит Торы не есть то же самое, что разговорный иврит. Разговорный иврит принципиально не отличается от других разговорных языков. Он изменяется с течением времени. Сказывается наследство вавилонской башни. Впрочем, ТаНаХическое наследство сказывается тоже. Иврит Торы имеет ряд особенностей. Например, каждой букве сопоставляется фундаментальное значение, то есть, каждая буква обозначает понятие, которое извлекается из формы буквы и значения первого встречающегося в Торе слова, начинающегося с этой буквы, а также, из инструкций устной Торы; каждая буква имеет числовое значение, а совпадения значений сумм числовых значений различных слов указывают на связь между понятиями, обозначаемыми этими словами; все слова иврита Торы, включая имена собственные, обозначают понятия, выводимые из составления понятий каждой буквы слова по определённым правилам. Примеры по приведённым мной признакам, которые я надеюсь обсудить в развёрнутом ответе, зачастую представляются маловероятными совпадениями, однако, количество таких совпадений удивительно. Как это говорится? Один раз не считается, второй раз - случайность, третий раз - совпадение, четвёртый - закономерность...» .
Нет ничего более бессмысленного, чем тратить добрую половину своей жизни на изучение каких-то мистических учений, которые придумали десятки веков назад тёмные люди, непросвещенные светом научных знаний. Никакого отношения к науке подобная нумерология не имеет, поскольку игнорирует элементарные выводы статистической теории. Большинство людей, изучающих библейский текст, с этих мистических позиций не знают важнейших характеристик случайных процессов таких, например, как дисперсия, а значит, не могут правильно оценить вероятностные параметры. Это я говорю уже в связи с фразой: "Один раз не считается, второй раз - случайность, третий раз - совпадение, четвёртый - закономерность".
Нумерологией широко пользовался Фрейд в своих толкованиях сновидений. Он придерживался учения разработанного Флиссом, который выбрал женское число 28 (менструальный период) и мужское число 23 (период между концом предыдущего менструального цикла и началом следующего). Комбинация этих чисел давала космические периоды благоприятного или зловредного характера. Считаю глубоко ошибочной и вредной теорию психоанализа, занимающуюся интерпретацией снов и случайных проявлений психики (описки, оговорки и т.д.).
Релятивистские теории, особенно связанные с черными дырами и параллельными мирами, просто пронизаны спекулятивными элементами. Рассуждая о мире, релятивисты допускают элементарные логические и математические ошибки. В скорость света в мировой среде они вкладывают кабалистический смысл; она выделяется на фоне скорости звука в воздухе и других сред.
Фрейдизм, как и релятивизм, продолжает мистические традиции, глубоко засевшие в иудаизме. Пусть Фрейд и Эйнштейн не слишком религиозные люди, тем не менее, им удалось внедрить в сознание огромного числа людей мощные иррациональные традиции.
На рубеже 19-го и 20-го веков, когда жил Фрейд и Эйнштейн, были в моде различного рода циклические теории преимущественно мистического содержания. Одну из таких ложных теорий придумал Ральф Эллиотт, к которому золотоискатели до сих пор относятся с большим пиететом. Большой популярностью пользовались циклические теории Е.П. Блаватской, А.Л. Чижевского, Н.Д. Кондратьева и др. (об этом ниже).
О божественном, иудаизме и православии
Каббалист утверждал, что иудеи достигли большого прогресса в понимании священных текстов, они им заменяют научную литературу, как менее полезную для жизни человека. В частности, «их достижения в области работы с психикой, - говорил он мне, - сделали бы совершенно ненужным весь спектр современной науки, посвящённой сей проблеме» .
«На мой взгляд, - ответил я ему, - буддисты и индуисты ведут более размеренную и гармоничную жизнь, чем беспокойные иудеи. И потом, если уж речь зашла о работе с психикой, неужели Вы станете отрицать достижения в области нейропсихологии, когнитивной психологии или искусственного интеллекта? С помощью нейропсихологических исследований было, например, выяснено, что лобные доли участвую в стратегическом планировании, т.е. напряженно работаю у политиков и бизнесменов, а затылочная часть, самая древняя поверхность больших полушарий, развившаяся вскоре после формирования мозжечка, ответственна за наши религиозные переживания. Томограф фиксирует сильные возбуждения именно этой части головного мозга, когда верующие думают о Боге. Таким образом, вера человека во Всевышнего зависит преимущественно от длины аксонов и степени ветвления дендритов мозговой ткани определенного участка серого вещества. Эти знания, а также информация о силе и частоте электрических импульсов, химическом составе и прочих физических характеристиках позволяет понять и успешно лечить различные душевные расстройства.
Я сейчас ничего не сказал о когнитивной психологии и искусственном интеллекте, которые дали важные алгоритмы для создания эффективных компьютерных программ и многое другое. И вот при проведении всей этой объемной и многосложной исследовательской работы толкователи Торы находились в стороне. Я думаю, это естественно, поскольку знание древних текстов вроде тех, что рассказывают о вавилонской башне, бесполезно для современного человека, живущего в реальном, а не в воображаемом мире» .
Мой оппонент написал: «На деле принципиального противоречия между теорией эволюции и идеей создания мира из ничего Б-гом не существует. Ведь Всесильный вполне мог создать мир развивающимся именно таким образом, как это хочет видеть теория эволюции» .
На это я ему ответил так: «Внешне это похоже на рациональный довод, но по существу приведенные слова глубоко ошибочны. Судите сами. Некоему "фигуранту" теории (в данном случае Богу) бездоказательно приписываются неограниченные полномочия, наличие которых как раз и требует доказательств. Именно потому, что Бог "всесилен", т.е. с его помощью можно доказать любой абсурд, его и не следует выставлять в качестве аргумента.
"На деле" Вы сказали примерно следующее: "Бог может всё, потому что я позволяю ему делать всё". Подобная тавтология не является доказательством, чего бы то ни было. Между тем, практически все теологические рассуждения строятся на этом принципе. Так, например, Вы спрашиваете меня: "в чём преимущество развития и модернизации несовершенной теории перед бесконечностью познания теории совершенной, но не изменяющейся, в свете того, что последняя даёт практикующемуся неизмеримо больше личного опыта?"
Кто Вам сказал, что иудаизм дал совершенную теорию нашего бытия на все времена? Нужно еще доказать, что данное учение лучше любого другого. Для меня, атеиста, это особенно не очевидно, хотя христиане, мусульмане, буддисты с Вами тоже не согласятся. Разве можно, к примеру, считать рассказ о вавилонской башне последним словом языкознания или сказку о шестидневном сотворении мира достижением теоретической мысли?
Нет, конечно! Между тем Вы написали: "Евреи тысячелетиями из года в год изучают Тору каждый день, и их религиозные понятия не меняются". В действительности, они потихоньку меняются, но это сейчас не столь важно. Главное, что Вы придерживаетесь этих преступно консервативных взглядов и тащите за собой огромное число людей в ужасные первобытные времена бессмысленных культовых жертвоприношений, которые совершались для задабривания Бога.
Вы посмотрите, что происходит: стоит только рационально думающему человеку задуматься над разгадкой того или иного природного или общественного явления, как у верующего тут же готов ответ. На всё, говорит он, распространяется Божья воля. Получается, что нам и думать не нужно, так как все ответы на проблемы сегодняшнего дня содержатся в древних книгах, которые нужно лишь уметь правильно прочитать. Нет, друзья, так не бывает. Напротив, отсюда я делаю единственно верный вывод: религия вообще и иудаизм в частности являются злейшими врагами научного прогресса, вопреки всяким заверениям верующих.
Православным, как я повсюду наблюдаю, только и позволено, что молиться да кланяться иконам, которые у них то плачут, то кровоточат. Все эти языческие обряды с крещением и окроплением святой водой, несомненно, являются пережитками самых дремучих суеверий. С детства помню ответ какой-то бабушки на вопрос «Зачем она носит крестик?» - «Чтобы чертей отпугивать», - пояснила она.
Ни в Бога, ни в чёрта я не верю и не потому, что их не видел Юрий Гагарин, когда летал в космос, а просто потому, что я, разумный и свободный человек, спокойно обхожусь и без этих гипотетических объектов. С грустью отмечаю, как с выдвижением церкви на передний план, по крайней мере, у нас в стране научное естествознание летит всё дальше и дальше в тартарары.
Похоже на то, что православным запрещено заниматься открыто не только рациональной наукой, но и подумать над проблемами своей собственной религии, например, о тождестве Отца, Сына и Святого Духа. Тот, кто позволит себе вольность обсуждать эту тему, он тут же будет изгнан из лона святой церкви. Со времени Афанасия Александрийского за это вольнодумство тысячи добропорядочных христиан, умных и благородных еретиков, начиная от Оригена и Ария и заканчивая Соловьевым и Бердяевым, были преданы анафеме.
Я также не думаю, что мы должны благодарить протестантов, как это делает Макс Вебер, за расцвет нашей цивилизации, поскольку нахожу много общего между эпохой итальянского Возрождения, примерно совпавшего с возникновением протестантства, и греческого Зарождения современной западной цивилизации, когда господствовал языческий политеизм. В обоих случаях религия сыграла малозначащую роль, причем, скорее тормозящую, чем ускоряющую. Колонизация внешних земель и интенсивный внутренний товарообмен - вот, по-моему, истинные движущие силы двух мощных прогрессивных процессов - старого и нового.
И все-таки примитивное язычество христиан, о котором говорилось выше, их вера в наивные чудеса, которыми переполнены страницы Нового завета, представляются мне, менее опасными для науки, чем глухой мистицизм Каббалы. Даже ислам, перебросивший мост от античной цивилизации к современной, учитывая нынешние обвинения его в терроризме, не пугает меня настолько, насколько Каббала. Она не симпатичен мне прежде всего тем, что, маскируясь под науку, полностью убивает ее.
Дробление христианства на большие и малые религиозные течения является на самом деле благом, так как оно означает хоть какую-то свободу мысли, что нельзя не приветствовать. Пускай протестантизм не особенно способствовал развитию цивилизации, но он и не слишком помешал ему. И католицизм не способствовал техническому прогрессу, зато средневековые схоласты немало сделали для процветания философии, логики и, в конце концов, на этой базе возникли позитивные знания.
Православие - самое древнее течение христианства - наиболее консервативно, но оно же и самое безобидное религиозное течение. Православные только и занимаются, что чуть ли не каждый день отмечают какие-то свои религиозные праздники. Допускаю, что среднестатистический православный меньше других верующих думает и недостаточно трудится - и, слава Богу, пусть себе празднует. По крайней мере, он не мешает тем, кто думает и работает в научной сфере.
Не так обстоит дело с мистиком. Он активно вмешивается в рациональные науки и, навязывая свои мистические представления, делает теоретические знания крайне иррациональными. В основание для такого вывода я кладу теорию относительности и психоанализ. Две эти концепции имели катастрофические последствия: первая - для всех физических наук, вторая - для гуманитарных. Благодаря Эйнштейну и Фрейду сегодня мы отброшены в древние времена на два тысячелетия назад.
Обыватель ничего иррационального не увидит в названных теориях, поскольку, они, с его точки зрения, успешно работают на благо всего человечества и этому якобы есть бесконечное число подтверждений. Он, наверное, не согласится с тем, что я распространяю мистицизм на образ мышления Эйнштейна и Фрейда, которые были не слишком религиозными людьми. Больше того, для обывателя они являются образцовыми учеными рационального толка.
О том, что человек рождается без веры в Бога
Другой мой оппонент на мои реплики задал ряд вопросов: «Неужели Вы всерьёз полагаете, что человек настоль просто устроен, что "вера человека во Всевышнего зависит преимущественно от длины аксонов"? ...
Тогда как же возникла вселенная, если ей запрещено возникать из ничего, в чем её причина? ... И еще, а откуда взялись физические законы, пусть даже в очень обобщенном виде, которым подчиняется вселенная и процесс её создания из ничего? ...
Таким образом, будучи рационалистом, Вы расстреляли в упор всё то, во что верит человечество, что помогает ему скрасить будни между рождением и смертью. Но раз нет на свете ничего незыблемо известного, то и данные рассуждения тоже содержат ошибку. Попробуете её найти?»
«Вы задали очень много вопросов, причем слишком ёмких. Я не смогу в короткой реплике осветить на них хоть сколько-нибудь развернуто. Поэтому сосредоточимся на том немногом, что мне представляется особенно важным.
При Российской Академии Образования существует Психологический институт, занимающийся исследованиями соотношения роли наследственных (генотипа), социальных (среда) и образовательных (развитие) факторов у детей и подростков. В нем проводятся многолетние наблюдения над однояйцовыми близнецами, которые позволяют оценить влияние генотипа и среды в процессе развития ребенка. Сотрудники пытаются выяснить, как протекает обучение письму, чтению, счету, как усваивается тот или иной материал, т.е. хотят получить ответ, когда и в какой форме лучше всего преподавать тот или иной предмет. Подобные исследования проводятся во всем мире, начиная примерно с середины XIX века. Пионерами в этой области были Ф. Гальтон, К. Пирсон, Р. Фишер, Ч. Спирмен и другие.
Суть исследований такова. Вес мозга новорожденного намного меньше веса мозга взрослого человека, но основное различие состоит даже не в весе, а в средней длине и разветвленности нервных окончаний. Их интенсивный рост происходит в возрасте 5 - 12 лет. Каким образом аксоны и дендритовые окончания знают, куда им расти и какую структуру образовывать?
Отвечают: определяется генотипом! Да, но только отчасти. Если влияние социальной среды и обучения будет недостаточным, то нервные отростки и аксоны прорастут так, что взрослый человек окажется неполноценной личностью. Он не будет уметь ни читать, ни писать, ни считать. Обучение этим элементарным навыкам во взрослой жизни протекает значительно с большим трудом.
То, что справедливо для школьных навыков, распространяется и на более сложные когнитивные процессы, связанные с формированием абстрактных понятий типа свободы, долга, совести, патриотизма, гражданской ответственности и, наконец, идеи Бога. Как и в умении писать, считать и читать, в сфере абстрактного знания что-то зависит от наследственной предрасположенности, а что-то от интенсивности образования и влияния социальной среды. Однако, касается ли это низших или высших когнитивных параметров, все они носят статистический характер, а в функциональные зависимости непременно входят корреляционные коэффициенты. Единичные случаи, даже если они касаются таких известных личностей, как Сталин и Гитлер, ничего не значат на фоне многотысячной выборки.
Наш мир является прекрасной лабораторией по изучению социально-психологических процессов. Поскольку нас интересует религия, можно напомнить, что существуют небольшие народы и племена, стоящие на очень невысоком культурном уровне, которые, однако, практически не религиозны. Малорелигиозными странами с развитой культурой являются Китай и Франция. В Китае преобладает светская идеология конфуцианства, которая почти во все времена главенствовала над религиозной идеологией даосизма. Во Франции атеистические традиции усиленно внедрялись Вольтером, Гольбахом и другими предвестниками социальных революций.
Данные факты свидетельствуют, что религиозное сознание отдельно взятого индивида существенно зависит не только от его генотипа, но и от среды обитания. Семантическое же наполнение религиозного чувства - будет ли это иудаизм, христианство или магометанство - с точки зрения психологии не играет заметной роли. Так, например, у нас в России православие в очень короткий период было заменено идеологией коммунизма, которая носила, несомненно, религиозный оттенок. Религиозное чувство, испытываемое верующим к личности Иисуса Христа, очень скоро сменилось на религиозное чувство к пролетарским вождям.
Не только отдельный человек, семья, город или страна, но и большие территории нашей планеты исповедовали сначала одну религию, а потом она сменялась другой. Так, в III - V веках н.э. азиатский континент исповедовал преимущественно буддизм, который был господствующей религией густонаселенных стран Индии и Китая. Постепенно буддизм был вытеснен в Индии индуизмом и другими более древними ведическими религиями, а в Китае он отступила перед даосизмом и конфуцианством. Причем в отличие от христианства и мусульманства смена религий в Азии не сопровождалось ожесточенным кровопролитием. Сегодня буддизм выдавлен из центральной части континента на периферию или в малодоступные горные районы Тибета. Буддистская вера исповедуется малочисленными народами Бурятии, Непала, Кореи, Лаоса, Таиланда, Камбоджи.
Изучая все эти культурно-исторические процессы самым тщательным образом, рационально мыслящий человек никогда не станет заниматься богоискательством.
Иногда религиозные представления возникают у пытливых и ищущих людей, когда они неправильно ставят задачи. Настоящий ученый никогда не будет ломать голову над вопросом: откуда всё это взялось и куда потом денется. Нерационально, в частности, задаваться вопросом: кто придумал законы для нашей вселенной? В этом случае и возникает мысль о мудром Творце. Рационально мыслящий человек задачу о "сотворении мира" разобьет на миллион маленьких проблем вроде: как вспыхивает и эволюционирует звезда, как формируются возле нее планеты, как на одной из них могла возникнуть жизнь и при каких условиях она стала разумной.
О том, что конкретные знания важнее общих
Мой оппонент: «Хочу обратить Ваше внимание на Вашу цитату:"Однако, касается ли это низших или высших когнитивных параметров, все они носят статистический характер, а в функциональные зависимости непременно входят корреляционные коэффициенты. Единичные случаи, даже если они касаются таких известных личностей, как Сталин и Гитлер, ничего не значат на фоне многотысячной выборки".
Она указывает некоторое на совпадение наших подходов. Вы говорите о статистической обработке некоей информации. Таким образом, Вы явным образом пользуетесь методом статистического моделирования. По сути, Вы, как и человечество в целом, будучи не в состоянии отследить реальные механизмы влияния одних избранных Вами параметров на другие, подменяете их суррогатом в виде статистических зависимостей.
Это нормально. Важно только отчетливо осознавать, что Вы по собственному произволу выбираете небольшую часть значимых параметров (например, личности), и только их и исследуете во взаимосвязи. Думаю, Вы не будете спорить, что можно провести исследования с частично другим набором параметров, и тогда статистическая зависимость будет другой. Точно также, наверно, Вы согласитесь, что Вы оперируете весьма размытыми и нечёткими терминами и понятиями. И в Вашей профессии наверняка найдутся специалисты, которые их понимают по-своему, не так, как Вы. В этом случае и установленные статистические закономерности они понимают по-своему.
"Настоящий ученый никогда не будет ломать голову над вопросом: откуда всё это взялось и куда потом денется. Нерационально, в частности, задаваться вопросом: кто придумал законы для нашей вселенной? В этом случае и возникает мысль о мудром Творце. Рационально мыслящий человек задачу о "сотворении мира" разобьет на миллион маленьких проблем вроде: как вспыхивает и эволюционирует звезда, как формируются возле нее планеты, как на одной из них могла возникнуть жизнь и при каких условиях она стала разумной."
Просто шедевр!
У нас с Вами явные расхождения в понимании термина "настоящий учёный".
Возможно, Вы говорите о зашоренном сереньком служащем от науки, считающем, что эти вопросы не по его зарплате?
Тогда бы я уточнил этот термин: недоразвито-самодовольный в своем узком профессиональном кретинизме желудок. Очень обидно применять термин "ученый" к такому кислому субчику. …
Хочу сделать еще одну попытку обратить Ваше внимание на то, что современная материалистическая наука не знает, как возник этот мир, что явилось ему причиной. И большой взрыв здесь ни при чём, поскольку материя, пространство-время, физические законы существовали и до него. А вот как возникли они, науке, о которой говорили Вы, не интересно. Потому я не вижу отличий веры в бога от веры в материю. Слова отличаются, а суть - одна, она называется абсурд".
Итак, мой оппонент сказал: "Вы согласитесь, что Вы оперируете весьма размытыми и нечёткими терминами и понятиями. И в Вашей професии наверняка найдутся специалисты, которые их понимают по-своему, не так, как Вы"
Соглашусь. Ох, как соглашусь! Я просто уверен, что не только идея Бога, но большинство психологических и физических понятий каждый человек представляет себе по-своему.
Только вот статистическая математика здесь ни при чём. Этот полезный инструмент исправно работает, если Вам нужно обработать результаты психологических тестов и прочих экспериментальных данных, в которых имеются погрешности измерения. Зная параметры математического ожидания, дисперсии, доверительных интервалов, Вы только и можете квалифицированно оценить результаты своих эмпирических исследований - касаются ли они психологии, экономики или физики. Без статистики ученый обречен на пустые разговоры ни о чём.
К сожалению, в Ваших рассуждениях просматривается некоторая нелюбовь к конкретным видам научной деятельности, Вы пренебрежительно относитесь к людям, выполняющим большую и нужную работу по изучению частных проблем. Похоже, Вы подвержены той же иллюзии, что и многие философы. Последние часто берутся решать сложнейшие задачи общемировоззренческого плана без проработки частных вопросов, плохо понимая базовые принципы, касающиеся математики, физики или той же психологии. В итоге они ввязываются в бесплодные споры «идеалистов» и «материалистов», решают высосанную из пальца проблему «волны» и «частицы», бесконечно рассуждают о «бесконечности», предлагают какие-то несуразные теории, вращающиеся вокруг «Большого взрыва» и т.д.
Между тем, какой-нибудь скромный физик, посвятивший большую часть своей жизни численным решениям уравнения Шрёдингера по нахождению энергетических уровней электронов в полупроводниках, относительно проблемы волны и частицы спокойно Вам скажет примерно следующее. Волновая функция электрона в зависимости от его энергетического состояния в кристаллической решетке может представлять собой либо комбинацию плоских волн и тогда мы имеем дело с неким подобием волны, либо комбинацию шаровых функций и тогда перед нами квазичастица.
Если использовать обратное пространство кристалла (обратное преобразование Фурье), то Вы получите локализованный объект, который в прямом пространстве делокализован, и наоборот. В экспериментах можно создать условия по наблюдению электронов как в прямом, так и в обратном пространстве кристалла.
Энергетические уровни (кривые рассеивания электронов на остове кристалла) удобно вычерчивать в координатах энергии-импульса, что является полным эквивалентом пространственно-временных координат. Другими словами, координаты энергии-импульса (физическое представление) и пространства-времени (психологическое представление) – это две стороны одной медали (одного объекта, например, электрона). Между тем, философы видят некую разницу в указанных представлениях, что вызывает недоумение у физиках, работающих с квантовыми объектами.
Скромный труженик в области математики скажет вам, что теория множеств в точности эквивалентна логике (если отбросить спекулятивную теорию Кантора). Нет смысла считать теорию множеств «основанием математики», хотя бы потому, что математика не имеет ни начала, ни конца, мы всегда имеем дело с какой-то ее «серединой». Споры философов вокруг теории множеств и аксиоматического подхода к науке, сотрясавшие интеллектуальный мир начала XX века, во многом носили схоластический характер об универсалиях.
Еще пример. Я считаю, что нет смысла говорить и о «бесконечности», потому что деление числа на ноль – это одна бесконечность, расходящиеся ряды – это другая бесконечность, бесконечно удаленная точка в проективной геометрии – это третья бесконечность. Таким образом, есть огромное число математических объектов самой разнообразной природы, к которым прилагается один и тот же термин – «бесконечность». Чтобы что-то сказать определенное о «бесконечности», необходимо определиться с конкретной областью, где используется данный термин. В рациональной физике, например, бесконечность отсутствует. И если она там возникает, необходимо произвести перенормировку параметров, изменить начальные или граничные условия, а, может быть, и вообще пересмотреть всю постановку задачи.
Или вот еще одна совершенно надуманная проблема, которую часто поднимают философствующие физики. Всякий квалифицированный математик скажет Вам, что с точки зрения геометрии нет никакой разницы между законами распространения акустических и электромагнитных колебаний; явления интерференции и дифракции с точки зрения математики для них одни и те же. Следовательно, формула, описывающая эффект Доплера, также должна выглядеть одинакова и для звука, и для света. Поэтому так называемый поперечный эффект Доплера должен наблюдаться не только для света, но и для звука. Но вот Лоренц при выводе формулы Доплера допустил неоправданное приближение, которое обнаружилось в период становления теории относительности. С тех пор философы в течение века спорят вокруг якобы различной математической природы звука и света.
Ряд подобных примеров можно было бы продолжить, но все они будут свидетельствовать об одном, а именно: конкретные знания «узких» областей физики и математики часто позволяют избежать долгих и бессмысленных споров философов на «общие» темы, которые в действительности не заслуживают внимания серьезных ученых. Свои примеры я брал из физико-математической области, так как почувствовал, что она Вас интересуют несколько больше, чем психология и религия. Насколько мне удалось выполнить поставленную перед собой цель, судить, разумеется, Вам.
1. Хазарзар Руслан. Скептический взгляд на бытие и небытие Бога. http://khazarzar.skeptik.net/books/index.htm.
2. Хазарзар Руслан. Сын Человеческий. http://barnascha.narod.ru/bn/00.htm.
3. http://www.krotov.info/library/bible/comm/02b.htm.
4. http://forum.membrana.ru/forum/philosophy.html?parent=1052666440&page=14
Бог и философия
Обрушившихся на их города. Будучи философом, Платон пишет своего «Тимея», а как человек религиозный, призывает на помощь богов и богинь мира, который собирается описывать, и призывает, собственно, еще до начала этого описания[ - Платон. Тимей, 27.]. Как и всякий другой человек, Платон хочет, чтобы его окружали личностные силы, заботящиеся о его жизни и судьбе. Весьма характерно, что основной атрибут платоновского бога заключается в его провиденциальной роли по отношению к человеку[ - Платон. Законы, X, 888. Ср. там же., X, 899-907. Вывод из этого текста таков: «Бытие богов, их промысл и полнейшая их неумолимость в отношении несправедливого» (там же. X, 907).]. Благодаря дружественному присутствию своих божеств Платон не чувствует себя одиноким в хаотической пустыне бездушных вещей. «Все полно богов», - недвусмысленно повторяет Платон вслед за Фалесом, однако никогда не думает о своих божественных покровителях слишком возвышенно. «Ты полностью принижаешь наш человеческий род, чужеземец!», - говорит Мегилл в VII книге «Законов»; а Афинянин отвечает: «Не удивляйся, Мегилл, прости меня! Я взирал на бога и под этим впечатлением сказал сейчас свои слова»[ - Там же. VII, 804.]. Такое описание религиозной позиции Платона не только проясняет некоторые аспекты его учения, но и дает нам возможность осмыслить философское понятие бога в момент его возникновения. Платон, который, по-видимому, открыл Идеи как философский принцип истолкования, богов не изобретал. В его учении они появляются как наследие греческой мифологии и именно поэтому играют такую большую роль в Платоновых мифах. Философ снова и снова напоминает нам о том, что людская вера в существование богов весьма древнего происхождения и потому заслуживает почтения. Однако эта открыто унаследованная вера допускает некоторое рациональное оправдание, и то, каким образом Платон это делает, наводит на серьезные раздумья. Всякий раз, когда мы видим живую и самодвижущуюся вещь, оживленную изнутри спонтанной силой действия, мы можем быть уверены в том, что она имеет душу, а поскольку каждая душа есть бог, он обитает в каждой живой вещи. Таковы, например, солнце и другие звезды, вечное вращение которых свидетельствует о том, что в них присутствует некое божество. Иными словами, для Платона душа является настоящим образцом, в соответствии с которым человек формирует свое понятие бога. Если бы не было души, как можно было бы объяснить спонтанное движение человеческого тела? Но, добавляет Платон, как объяснить спонтанное движение звезд, не привнося в каждую из них некий вид души? Если вы это делаете, вам тут же надо признать, что в каждой звезде обитает бог[ - Там же. X, 899. Ср. XII, 966-967. О критике легендарной мифологии Гомера и Гесиода см.: «Государство», II, 377-378.]. В своей манере, притязающей на объективность и ориентированной на реальную данность, Аристотель извлекает из Платонова доказательства урок, касающийся происхождения нашего философского понятия бога. Согласно Аристотелю, люди выводят его из двух источников: своей души и движения звезд[ - Аристотель, «фрагмент 12», в Aristotelis Opera (Berlin, 1870), V, 1475-1476. В снах и прорицаниях душа, по-видимому, ведет себя так, как будто она является богом; что же касается звезд, то их упорядоченное движение наводит на мысль о существовании причин этого движения и порядка. Каждая из этих причин есть бог.]. Если мы вспомним о богах Гомера, сразу же станет очевидно, что Аристотель прав. В истории естественной теологии метафизика Аристотеля стала эпохальным событием - благодаря тому, что в ней долго напрашивавшаяся связь между философским первоначалом и понятием бога, в конце концов, стала свершившимся фактом. Перводвигатель аристотелевского универсума в то же время является его верховным богом. Совершить собственное богостановление для философского первоначала и верховной причины мира значило добиться весьма многого, однако что касается всего семейства греческих богов, то для них точно так же превратиться во множество философских начал представляло собой крайне опасное приключение. Древним олимпийцам пришлось сойти со сцены, но это было не столько утратой, сколько приобретением, причем не только для философии, но даже для религии. Реальная же опасность, которая по-прежнему грозила богоутратой, заключалась в том, что они, олимпийцы, стали терять саму свою божественность. Мир Аристотеля наличествует как нечто, что всегда было и будет. Этот мир вечно необходим и необходимо вечен. Таким образом, наша проблема заключается не в том, чтобы узнать, как он появился, а в том, чтобы понять, что в нем происходит и, следовательно, что он из себя представляет. На вершине аристотелевского универсума – не Идея, а самосущий и вечный Акт мышления. Назовем его Мыслью: божественной Мыслью, мыслящей самое себя. Ниже находятся концентрические небесные сферы, каждая из которых вечно движима самобытным Разумом, который сам представляет собой самобытного бога. Через вечное движение этих сфер вечно происходят возникновение и гибель, т. е. рождение и смерть всех земных вещей. Очевидно, что в таком учении теологическое истолкование мира едино с его философским и научным истолкованием[ - О самомыслящей Мысли Аристотеля см.: «Метафизика», Кн. XI, гл. VII и IX.]. Единственный вопрос заключается в следующем: может ли у нас еще быть религия? Чистый Акт самомыслящей Мысли вечно мыслит о себе самой и никогда - о нас. Верховный бог Аристотеля не создавал мира, в котором мы живем, он даже не знает его как нечто отличное от самого себя и, следовательно, не может заботиться ни о ком из существ и ни о какой вещи, в нем пребывающих. Верно, что каждый человек наделен самобытной душой, однако эта душа больше не является бессмертной богоподобной душой Платона; будучи физической формой материального бренного тела, человеческая душа вместе с ним обречена на гибель. Быть может, нам и надо любить Аристотелева бога, однако какая в этом польза, если сам он нас не любит? Время от времени какой-то горстке мудрецов на какой-то миг удается возвыситься до вечного блаженства богосозерцания, но даже если философы издалека и усматривают высшую истину, их блаженство скоротечно, а их самих немного. Настоящие мудрецы не играют в богоуподобление: вместо этого они стремятся достичь практической мудрости в нравственной и политической жизни. Бог пребывает у себя на небесах, а люди сами должны позаботиться об этом мире. С приходом Аристотеля греки, бесспорно, обрели рациональную теологию, но утратили свою религию. Едва - с помощью философов - освободившись от заботы о земном, греческие боги как будто раз и навсегда отказываются от своего прежнего интереса к человеку и его судьбе. Народные боги греческой мифологии непрестанно осуществляли свои религиозные функции, но у рационализированных богов философии таких функций больше нет. В учении Эпикура, например, боги представляют собой множество вечно пребывающих материальных существований, совершенное блаженство которых приводит к тому, что им просто никогда не надо беспокоиться о чем-нибудь еще и особенно о людях[ - Относительно отголосков Аристотеля в понятии богов у Эпикура см. превосходное исследование Фестюжьера, op. cit., р. 63.]. Что касается великих стоиков, то у них почти в каждой главе встречаешь имя бога, однако их бог - просто огонь, материальная стихия, из которой сотворена эта вселенная. Благодаря ей мир сохраняет свое единство; всепроникающая гармония, или симпатия, связывает воедино его части, и каждый из нас пребывает в нем как одна из многих его частей: «Потому что все соподчинено и упорядочено в едином миропорядке. Ибо мир во всем един, и бог во всем един, и естество едино, и един закон - общий разум всех разумных существо, и одна истина»[ - Марк Аврелий Антонин. Размышления. СПб., 1993. С. 36. Ср. Кн. VII, 9 и Кн. IV, 23.]. Поскольку мы пребываем в мире, как во граде Зевса, любить его - значит для нас самое мудрое, чему мы можем следовать. Нравится нам это или нет, однако придется признать неизбежность его законов. «Причинность - мощный поток, все увлекает», -говорит Марк Аврелий[ - Там же. Кн. IX, 29. С. 52.]. И снова: «Природа целого устремилась к миропорядку. И теперь, что ни происходит, либо происходит последственно, либо лишено всякого смысла даже и самое главное, к чему собственно устремляется всемирное ведущее. Вспомни это, и много тише будет у тебя на душе»[ - Там же. Кн. VII, 75. С. 42.]. О Марке Аврелии говорят, что у него не было бога, которого он заслуживал. Однако правильнее, наверное, было бы сказать, что у него вообще не было никакого бога. Его благочестие по отношению к нему - всего лишь мудрое смирение перед тем, что он постигает как неизбежное. «Недалеко забвение: у тебя - обо всем и у всего - о тебе!»[ - Там же. Кн. VII, 21. С. 37. Даже у Марка Аврелия боги все еще присутствуют как дружеские силы, которые заботятся о людях и делают все возможное, чтобы защитить их от зла (см., например, кн. II, П.); однако боги Марка Аврелия не играют в его учении почти никакой роли; их добрая воля даже не вдохновляет его никаким радостным чувством, оставляя одно лишь почти безнадежное смирение.]. Эти слова великого стоика - последние слова греческой мудрости, и они ясно свидетельствуют о том, что греки не смогли дать всеобъемлющего философского объяснения мира, не утратив при этом своей религии. В свете всего сказанного легко установить причину такой несостоятельности. Греческое философское истолкование мира представляет собой объяснение природных сущностей с помощью того, чем является некая определенная природа, иными словами, греки постоянно пытались объяснить природу всех вещей с помощью одного или нескольких начал, которые сами воспринимались как вещи. Человека можно призвать к поклонению любому живому существу, начиная от совсем выдуманного, наподобие Зевса, и кончая совершенно смехотворным, каким, например, был золотой телец. Важно только, чтобы это был некто или нечто, в котором по ошибке можно было усмотреть некое живое существо, и тогда они рано или поздно станут ему поклоняться. Единственное, чего человек, вероятно, не может заставить себя сделать, - поклоняться вещи. Когда греческая философия пришла к своему завершению, для развития в области естественной теологии был крайне необходим прогресс в сфере метафизики. Такому философскому развитию суждено было совершиться уже в IV в. н.э., однако весьма любопытно, что метафизике предстояло это сделать под влиянием религии. Глава II Бог и христианская философия В то время как греческие философы задавались мыслью о том, какое место отвести своим богам в умопостигаемом мире философии, евреи уже обрели Бога, который должен был дать философии ответ на поставленный ею вопрос. Речь шла не о Боге, возникшем в воображении поэтов или открытом каким-нибудь мыслителем как последний ответ на его метафизические проблемы, но о Боге,
Библия является наилучшим подарком, которым Бог когда-либо наделил человека. Все наилучшее от Спасителя мира передается нам через эту книгу (Авраам Линкольн).
Человек вообще не любит истины; когда ж она противоречит его желаниям, когда она рассеивает самые дорогие его мечты, когда достигнуть ее он может лишь ценою своих надежд и иллюзий, он проникается тогда ненавистью к ней, словно она — всему причиной. (А.И.Герцен).
Когда религия соединяется с политикой, рождается инквизиция (Альбер Камю).
Самый верный признак истины – простота и ясность. Ложь всегда бывает сложна, вычурна, многословна (Лев Толстой).
Проповедью должны быть наши жизни, а не наши слова (Томас Джефферсон).
Христианами не рождаются – христианами умирают (Владимир Борисов).
Христианское бессмертие – это жизнь без смерти, а не после смерти (Петр Чаадаев).
Величайшее коварство Дьявола – убедить нас, что его не существует (Шарль Бодлер).
Многие люди смотрят на Бога как на слугу, который должен сделать за них всю грязную работу (Франсуа Мориак).
Единственная разница между религией и сектой заключается в количестве недвижимости, которой они обладают (Фрэнк Заппа).
Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении пред делами Творца (Луи Пастер).
Библия содержит в себе больше признаков достоверности, чем вся светская история (Исаак Ньютон).
Религия, искусство и наука – это ветви одного и того же дерева (Альберт Эйнштейн).
Живи в поисках Бога – и Бог не оставит тебя (Лев Толстой).
Бояться Бога меньше, чем начальника, – это и есть идолопоклонство (Наталья Грейс).
Проповеди о Боге и цитирование Библии еще не есть вера (Лууле Виилма).
Если Бог сотворил человека по своему образу и подобию, то человек отплатил ему тем же (Вольтер).
Я не обязан верить, что тот же Бог, который одарил нас чувствами, здравым смыслом и разумом, требует, чтобы мы отказались от их использования (Галилео Галилей).
Служители церкви часто позволяли народам с оружием в руках защищать дело Божье, но никогда не допускали бунта против реального зла и очевидного насилия (Поль Гольбах).
Мы должны быть благодарны Богу за то, что он создал мир так, что все простое – правда, а все сложное – неправда (Григорий Сковорода).
Если лишить людей безмерно великого, то не станут они жить и умрут в отчаянии. Безмерное и бесконечное так же необходимо человеку, как и та малая планета, на которой он обитает (Фёдор Достоевский).
Говорить, что религия недоступна разуму, – значит допускать, что она не создана для разумных существ (Поль Гольбах).
Мыслящему христианству должно быть предоставлено право на существование среди верующего христианства (Альберт Швейцер).
Не тот является еретиком, кто согласно своему пониманию следует Писанию, но тот, кто следует указаниям Церкви вопреки своей совести и пониманию, основанному на Писании (Джон Мильтон).
Не удивительно ли, что люди так часто воюют за религию и так редко живут по ее предписанию? (Георг Лихтенберг). Наука без религии хрома, религия без науки слепа (Альберт Эйнштейн). Когда прекращается полемика между традицией и мышлением, страдают христианская истина и христианская правдивость (Альберт Швейцер). Кто ничего кроме случая не хочет видеть в этой гармонии, обнаруживающейся с такой очевидностью в строении звездного неба, тот должен этому случаю приписать Божественную мудрость (Иоганн Медлер). Наука и религия – это две дополняющие одна другую стороны одного и того же
ие космическое пространство, открыли так много прекрасного и неожиданного, что теперь труднее сказать ученому, что Бога не существует (Жюль Дюшезн).
Я знал девяносто пять выдающихся людей в мире, и восемьдесят семь из них были последователями Библии (Уильям Гладстон). Я не могу представить себе Вселенную и человеческую жизнь без какого-то осмысляющего начала, без источника духовной теплоты, лежащего вне материи и ее законов. Вероятно, такое чувство можно назвать религиозным (Андрей Сахаров). Еще настанет день, когда будут смеяться над глупостью современной нам материалистической философии (Луи Пастер). Невозможно правильно править миром без Бога и Библии (Джордж Вашингтон). Порядок во Вселенной, который разворачивается перед нашим взором, сам свидетельствует об истинности самого великого и возвышенного утверждения: «В начале – Бог» (Артур Комптон). Я отдаю честь моим родителям, которые с раннего детства внушили мне любовь к Священным Писаниям. Если мы будем придерживаться принципов, которым учит Библия, наша страна будет в состоянии постоянного благоденствия (Даниил Вебстер). Как религия, так и наука в конечном результате ищут истину и приходят к исповеданию Бога. Первая представляет Его как основу, вторая – как конец всякого феноменального представления о мире (Макс Планк). Если во всем том, что я написал, есть какая-нибудь ценность, то это потому, что в детстве мать моя ежедневно читала мне места Библии и ежедневно требовала заучивать эти места на память (Джон Рескин). В бесконечной вселенной обнаруживается деятельность бесконечно совершенного Разума (Альберт Эйнштейн). Вся надежда человеческого прогресса основана на постоянно возрастающем влиянии Библии (Уильям Сьюард). Я поражаюсь, почему люди предпочитают блуждать в неизвестности по многим важным вопросам, когда Бог подарил им такую чудеснейшую книгу откровения (Майкл Фарадей). Я не могу понять ученого, который не признавал бы Высшего Разума во всей системе мироздания, равно как и не мог бы понять богослова, который отрицал бы прогресс науки. Религия и наука являются сестрами (Вернер фон Браун). Невозможно поработить умственно или социально народ, читающий Библию. Библейские принципы лежат в основе человеческой свободы (Хорас Грили). Ученый имеет гораздо больше оснований верить в Бога сегодня, нежели это было 50 лет тому назад, потому что теперь наука увидела свои границы (Хансйохем Аутрум). Существование Библии как книги является величайшей пользой для всех людей, когда-либо испытанной человечеством. Всякая попытка умалить Библию есть преступление против человечества (Иммануил Кант). Библия – необыкновенная книга. Она Живое Существо, побеждающее все ей противостоящее (Наполеон). Чтение Библии само по себе является образованием (Альфред Теннисон). Мне нужен был отвлеченный, недостижимо высокий идеал веры. И принявшись за Евангелие, которого я никогда еще не читывал, а мне уже было 38 лет от роду, – я нашел для себя этот идеал (Николай Пирогов). Нет противоречий между Богом-творцом и тем, что уже открыто нами во Вселенной, вполне возможно быть религиозным человеком и ученым одновременно (Питер Хиггс). В сравнении с Библией все человеческие книги, даже самые лучшие, являются только планетами, заимствующими весь свой свет и сияние от Солнца (Роберт Бойль). Кем бы ни была сделана попытка изобразить историю мироздания, попытка эта не может представить чего-нибудь более высокого и достойного, чем библейское повествование о творении (Джон Даусон). Величие Священного Писания исполняет меня изумлением, и святость Евангелия сказывается моему сердцу. Как ничтожны философские сочинения, несмотря на весь их блеск, в сравнении со Священным Писанием! Может ли какое-нибудь другое сочинение в столь короткое время так возвыситься, будучи произведением обыкновенного человека? (Жан-Жак Руссо). Новый Завет является величайшей книгой теперь и в будущем для всего мира (Чарльз Диккенс). Все человеческие открытия служат для более сильнейшего доказательства истин, находящихся в Священных Писаниях (Уильям Гершель). Есть книга, в которой все сказано, все решено, после которой ни в чем нет сомнения, книга бессмертная, святая, книга вечной истины, вечной жизни - Евангелие. Весь прогресс человечества, все успехи в науках, в философии заключаются только в большем проникновении в тайную глубину этой божественной книги (Виссарион Белинский). Господи! Что за книга это Священное Писание, какое чудо и какая сила, данные с нею человеку! (Фёдор Достоевский). Учение Библии так переплетается с нашей гражданской и общественной жизнью, что невозможно представить себе человеческую жизнь, если это учение будет удалено от нее. С удалением Библии мы потеряем всякое основание (Теодор Рузвельт). Библия говорит к сердцу каждого поколения, а мерилом для оценки жизненности и силы народа будет всегда его отношение к Библии (Иоганн Гёте). Священное Писание, сколько его ни перечитывай, чем более им проникаешься, тем более все освещается и расширяется. Вот единственная Книга в мире: в ней все есть! (Александр Пушкин). Только поверхностное знание природы может отводить нас от Бога, более же глубокое и основательное, напротив, возвращает к Нему (Фрэнсис Бэкон). Животному сама природа определила круг действий, в котором оно должно двигаться, и оно спокойно его завершает, не стремясь выйти за его пределы, не подозревая даже о существовании какого-либо другого круга. Также и человеку Божество указало общую цель – облагородить человечество и самого себя (Карл Маркс). Я приписываю Библии величие Англии (королева Великобритании Виктория). Библия является вернейшим выражением, когда-либо высказанным буквами нашего алфавита, вышедшими из души человека, через которое, как бы через Богом открытое окно, все люди могут посмотреть на тишину вечности и распознать в дали проблеск давно забытого дома (Томас Карлейль). Так велико мое уважение к Библии, что чем раньше мои дети начнут ее читать, тем более я буду уверен, что они станут полезными гражданами своей страны и уважаемыми членами общества (Джон Адамс). Пусть развивается научная культура, пусть преуспевает естественная наука вглубь и вширь, пусть ум человека развивается сколько угодно, но культурного и морального уровня христианства, которое сияет в Евангелиях, они не превзойдут (Иоганн Гёте). Рожденная на Востоке и одетая в восточную форму и образы, Библия проходит по всему миру обычными шагами и входит в страну за страной, чтобы всюду найти своих. Она научилась говорить к сердцу человека на сотнях языков (Генри Ван Дейк). Есть только одна книга – это Библия (Вальтер Скотт). Чтение Библии дает всегда самое действительное утешение. Не знаю ничего, с чем можно бы ее сравнить. И Ветхий и Новый Завет равно укрепляет душу (Вильгельм фон Гумбольдт). Нездраво рассудителен математик, если он хочет божескую волю измерить циркулем. Таков же и богословия учитель, если он думает, что по псалтирю можно научиться астрономии или химии (Михаил Ломоносов). Открытие законов природы сначала вызвало резкое противодействие, чуть не обвинения в богохульстве. Теперь, однако, мы признаем, что закономерности Божьего мира делают его еще удивительней и прекрасней, что величие и чудесная точность функционирования Вселенной есть результат действия естественных законов, которыми Бог пользуется как инструментом (Игорь Сикорский). Люди до сих пор не нашли себе оправдания, зачем они распяли Христа, но они сделают это снова, как только выдастся такой случай (Борис Кригер). Если мне математически докажут, что истина не в Христе, я предпочту Христа (Фёдор Достоевский). Респектабельные люди верят в Бога, чтобы только не говорить о нем (Жан Поль Сартр). Страшный, неразрешимый вопрос: как могут люди умные, образованные – католики, православные – верить в нелепости церковной веры, может быть объяснен только гипнозом (Лев Толстой). Следует верить в то, что помогает жить, и не верить в то, что мешает (Борис Кригер). Мы бессознательно думаем, что Бог видит нас сверху, но он видит нас изнутри (Жильбер Сесброн). Две вещи напол-няют душу всегда новым и все более сильным удивлением, благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них – это звездное небо надо мной и моральный закон во мне (Иммануил Кант). Если религия не на первом месте, то она на последнем (Лев Толстой). Не наше дело предписывать Богу, как ему следует управлять этим миром (Нильс Бор). В иудеохристианской религиозной традиции мы находим высочайшие принципы, которыми должны руководствоваться во всех своих устремлениях и суждениях. Наших слабых сил недостаточно, чтобы дотянуться до этой высшей цели, но она формирует надежное основание всех наших устремлений и ценностных суждений (Альберт Эйнштейн). Сущность всякой веры состоит в том, что она придает жизни такой смысл, который не уничтожается смертью (Лев Толстой). Самые серьезные проблемы современного человека происходят от того, что он утратил чувство осмысленного сотрудничества с Богом в Его намерении относительно человечества (Фёдор Достоевский). Атеист – это несчастный ребенок, который напрасно пытается уверить себя, что у него нет отца (Бенджамин Франклин). Регулярное посещение церкви так же неспособно сделать человека христианином, как регулярное посещение гаража неспособно сделать человека шофером (Альберт Швейцер). Чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану всеведущего и всемогущего существа (Исаак Ньютон). Не говори, что на твоей стороне Господь, а лучше молись о том, чтобы тебе самому быть на стороне Господа (Авраам Линкольн). Защищать Бога надо не снаружи, а внутри себя (Янн Мартел). Если Бога нет и вся наша жизнь – это секунда на пути из праха в прах, то зачем всё? (Михаил Ходорковский). Безбожники – это верующие, которые не хотят ими быть (Станислав Лец). Люди будут спорить из-за религии, писать о ней книги, сражаться и умирать за нее, но только не жить по ней (Чарльз Колтон). Суеверие – религия для слабых умов (Эдмунд Бёрк). Тот, кто не верит ни во что, готов поверить во все (Франсуа Шатобриан). Прежде чем возлюбить своих врагов, попробуйте хоть немного лучше относиться к своим друзьям (Эдгар Хау). Истина, которая делает нас свободными, – это чаще всего истина, которую мы не желаем слушать (Герберт Эйгар). Многие верят в Бога, но не многим верит Бог (Марти Ларни). Христос изгнал торгующих из храма, торгующие поумнели и облачились в ризы (Гораций Сафрин). Каждый приспосабливает Бога под себя, а не себя под Бога (Владислав Скрипниченко). Иегова, сотворив мир, сказал, что он хорош. Что бы он сказал теперь? (Бернард Шоу). Атеизм – это тонкий слой льда, по которому один человек может пройти, а целый народ рухнет в бездну (Фрэнсис Бэкон). Надеяться на Бога есть единственный способ в него верить, и потому кто не молится, тот не верит (Петр Чаадаев). Каждый серьезный естествоиспытатель должен быть каким-то образом человеком религиозным. Иначе он не способен себе представить, что те невероятно тонкие взаимозависимости, которые он наблюдает, выдуманы не им (Альберт Эйнштейн). Бог есть любовь; это единственная истина, которую я всецело признаю (Махатма Ганди). «Если бы Бог время от времени не «укладывал нас на лопатки», нам некогда было бы посмотреть на небо». Автор Блез ПаскальДобавьте друзья,
(Gott, лат. deus, греч. theos) - высший предмет веры, рассматриваемый в мифологии и религиях большей частью как всеобъемлющая личность, считается сущностью, наделённой «сверхъестественными », т. е. необыкновенными, свойствами и силами; в самом широком смысле - сущность, наделённая всеми совершенствами. В понятие совершенства верят и преклоняются перед ним как сущим. Особенно хорошо можно проследить развитие представления о Боге в индийской мифологии: индийские «боги» сначала были выдающимися, сильными, победоносными, сведущими и изобретательными людьми, которые знали и умели намного больше, чем все другие, и поэтому приносили людям нужные им блага, о которых их просили. Позднее их возвели в ранг потусторонних богов, тем самым боги стали «могущественными «знающими», «добрыми» и «жертвователями изобретателями, техниками древности, героями и «королями», родоначальниками и вождями племён («праотец», «предок» - у первобытных народов это часто характеристика божества).
В свете представления о Боге с самого начала рассматривались также могущественные природные силы и вещи: ясное дневное небо, Солнце, Луна и т. д.; сначала перед ними преклонялись ещё наивно, как перед самим явлением, позднее преклонялись (или боялись их) перед невидимыми, непонятными силами, стоящими за явлениями или действующими в самих естественных явлениях и управляющими ими (см. Анимизм), как перед духовными сущностями. Поэтому эти сущности стали одновременно идеальными и желаемыми: они суть то, чем и каким человек не является, но хотел бы быть. Они вносят ясность и устойчивость в запутанное и неустойчивое существование. Кто повинуется им, следует их заповедям, ублажает их жертвоприношениями, к тому они милостивы, одаряют его сначала материальными, а затем и духовными благами и дают ему долю своей проницательности, своего могущества и, наконец, даже своего бессмертия в «потустороннем» мире. Они придают жизни высший смысл и являются представителями всеобщего принципа, позволяющего понять мир со всем его злом и со всеми страданиями, а также находить объяснение загадкам собственной души («борьба между зверем и ангелом». - А. Жид); см. также Искупление.
Самая первоначальная форма религии - это, пожалуй, монотеизм как «первобытный монотеизм», т. е. почитание родоначальника, праотца внутри рода. Появление других героев, предков, вождей, изобретателей и т. п. вместе с почитанием различных явлений природы приводит к политеизму, почитанию многих «богов»; если при наличии множества богов почитается лишь один бог, говорят о генотеизме. Более поздний универсальный монотеизм происходит отчасти от «первобытного монотеизма», отчасти от смешения политеистических богов в некое предметное единство, которое часто связано с политической централизацией власти. Но первоначально единственный Бог путём обожествления его атрибутов снова может превратиться во множество богов. Представления народной религии в силу своего происхождения остаются по большей части антропоморфическими: бог - это человекоподобная личность (см. Теизм) - или тероморфическими: боги выступают в виде животных. Научное познание и философское мышление приводят к деизму, или к пантеизму, а также к панентеизму, или к атеизму.
Все представления о Боге, выражающиеся в этих понятиях, так или иначе противоречат христианским церковным догмам о Боге, имеющим силу на Западе. В этом смысле специфическое понятие Бога ограничивается, собственно говоря, Западом. Современная метафизика религии называет божественное (бога или богов) первичной данностью человеческого сознания; божественное является священным и абсолютно сущим, в то время как человек относится к сфере относительно и случайно сущего (которое, однако, согласно Шелеру, «выполняет функцию извещения об абсолютном бытии сущего»). Божественное равнозначно царству ценностей, в особенности этических ценностей. Благодаря прогрессивному осуществлению человеком ценностей (см. Этика) происходит становление божественного, божества, бога. Бог в христианстве существует постольку, поскольку христианину на деле удаётся осуществить нравственные ценности. Бог, в поэтическом представлении Рильке, является «грядущим, которое предстаёт перед вечностью, будущим, окончательным плодом дерева, листья которого - мы».
Становящийся Бог вырастает в сердце человека, человек становится человеком в подлинном смысле слова по мере того, как ему удаётся воплотить этические ценности, т. е. по мере того, как в нем вырастает Бог и человек становится богоподобным. «Следовательно, человек - не подражатель „мира идей“, или „провидения“, который существует сам по себе или ещё до сотворения существует в Боге в готовом виде, а один из ваятелей, созидателей и исполнителей идеального результата становления, оформляющегося вместе с самим человеком в мировом процессе. В своём человеческом бытии, смысл которого принимать решение, человек обладает высшим достоинством соратника Бога, соучастника в его делах» (М. Scheler. Philosophische Weltanschauung, 1929). Согласно экзистенциализму, выступающему с критикой теологии (Сартр), а также Ницше, Бог есть лишь идеал самоосуществления человека в бесконечной перспективе будущего.
Загрузка...